ГЛАВА II. ПРАГМАТИКА И СЕМАНТИКА НОВОГО СЛОВА В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

§ 1. О целях прагматического анализа слова

Исследование новой лексики в аспекте функциональной лексикологии требует обращения к теоретическим принципам лингво-прагматического описания слова. Как известно, термин «прагматика» по-разному трактуется в современном языкознании.

 Это-- наука об употреблении языка [Leech, 1985], наука о языке в контексте, или наука о контекстуальности языка как явления [Parret, 1980], исследование языка (или любой другой системы коммуникации) с точки зрения преследуемых целей, различных способов их достижения и условий, при которых эти цели достигаются [Parisi, 1981], теория интерпретации речевых актов [Searl, 1969; Grice, 1975, 1981], изучение языковых средств, служащих для обозначения различных аспектов интеракционального контекста, в котором выражается пропозиция [Motsch, 1980]. Теория, изучающая прагматические параметры литературной коммуникации [Арутюнова, 1981], а также текста в его динамике, соотнесенного с «я» творящего текст человека [Степанов, 1981,1985].

Прагматика также понимается как «значение минус условия истинности» [Gazdar, 1981]. Прагматика изучает те аспекты значения, которые не охватываются семантической теорией [Levinson, 1983]; прагматика --это теория речевого воздействия [Киселева, 1978]. Т. ван Дейк считает, что в компетенцию прагматики входит выявление систем, характеризующих языковую форму, значение и деятельность [Dijk, 1981, 27]. По мнению Т. ван Дейка, в наиболее теоретизированном и абстрагированном понимании прагматика призвана осуществлять спецификацию (теоретически допустимых) условий (теоретически допустимой) пригодности (теоретически допустимых) структур высказывания. К эмпирическим задачам теории прагматики относится разработка когнитивной модели производства, понимания, запоминания и т.д. речевых актов, а также модели коммуникативного взаимодействия и использования языка в конкретных социокультурных ситуациях [Dijk, 1981, 260}. Прагматика призвана изучить язык как орудие общественной практики человека [Сусов, 1988].

Как бы ни были разнообразны варианты определения прагматики, основным в них можно считать то, что они исходят из схемы Ч. Морисса. Одним из свойств знака является отношение между знаком и его пользователем--человеком. Человеческий фактор признается в качестве ведущего понятия прагмалингвистики [Степанов, 1981, 1985; Арутюнова, 1981; Булыгина, 1981; Гак, 1982]. Прагматика изучает все те условия, при которых человек использует языковые знаки [Колшанский, 1984, 139}. При этом под условиями пользования понимаются условия адекватного выбора и употребления языковых единиц с целью достижения конечной цели коммуникации--воздействия на партнера.

Важным является то, что прагматика заложила фундамент новой лингвистической парадигмы--функционально-прагматической. В центре внимания функционального языкознания оказывается взаимосвязь языка и среды его функционирования, языковых структур, с одной стороны, и деятельных структур--с другой. Сердцевину функционального языкознания образует личностно-ориентированная деятельностная лингвистика [Сусов, 1988, 9].

Одной из проблем прагмалингвистики является разграничение семантики и прагматики. По мнению Р. Познера [Pozner, 1980], это разграничение в лингвистическом описании должно основываться на разграничении значения и употребления слов в речевой коммуникации. Согласно Д. Вундерлиху [Wunderlich, 1980, 304}, семантика изучает буквальное значение, прагматика же имеет дело со всеми видами непрямого значения, а также с результатами акта речи, т.е. с теми выводами, которые делает слушающий из слов говорящего, с его последующими реакциями и т.д. Дж. Лич предлагает несколько постулатов для разграничения семантики и прагматики, однако в своей последней работе он приходит к выводу о необходимости рассматривать эти две дисциплины как дополняющие друг друга. «И семантика и прагматика связаны со значением языкового знака, но различие между ними трактуется с точки зрения разных пони-маний глагола «значить». Семантика отвечает на вопрос «что означает?» Прагматика отвечает на вопрос «Что вы хотите сказать, употребив слово?» [Leech, 1985, 5-6]. Сходную точку зрения высказывает Дж. Олвуд, который считает, что, вероятно, было бы лучше отказаться от этого противопоставления в пользу семантико-праг-матического подхода, при котором основной функцией языкового значения признавалась бы его контекстуальная адаптируемость [All-wood, 1981, 177}. Мы признаем наличие сложной диалектической связи между семантикой и прагматикой (см. Введение).

Слово как объект прагматического описания до недавнего времени не привлекало пристального внимания лингвистов, хотя в отдельных работах проблемы прагматики слова так или иначе затрагивались [Levinson, 1983; Плотников, 1984; Почепцов, 1986; Богданов, 1988].

Значительный вклад в обоснование и развитие прагматического подхода к анализу слова вложили советские лингвисты Л.А. Киселева [1978], Э.С. Азнаурова [1988]. Особую ценность представляет монография Э.С. Азнауровой, в которой впервые в отечественной и зарубежной лингвистике дается теоретическое обоснование принципов лингвопрагматического анализа слова, исходя из основных параметров коммуникативно-прагматической ситуации.

Вслед за Э.С. Азнауровой, мы считаем, что «множественное, повторяющееся употребление слова в типизированной ситуации речевого общения вызывает узуальное закрепление в слове прагматической информации» [Азнаурова, 1988, 38]. Слово приобретает прагматическую маркированность на уровне системы. Прагматическое содержание слова кодирует черты ситуации общения, в которой оно обычно употребляется. Прагматический анализ на уровне слова имеет целью выявление внутренних закономерностей, которым подчиняется адекватный выбор и употребление лексической единицы в типизированной ситуации общения. При этом особую роль приобретает выявление ограничений на употребление.

§ 2. Новая лексика английского языка в аспекте социальной дифференциации

Для того чтобы определить ограничения на употребление языковых единиц, необходимо учитывать факторы двух порядков: содержательного и функционального. Очевидно, выбор и употребление диктуется, с одной стороны, спецификой значения языковых единиц, с другой стороны, спецификой социального взаимодействия коммуникантов в различных ситуациях общения.

При разработке типологии факторов, ограничивающих употребление лексических единиц в различных ситуациях общения, необходимо учитывать «регулярную модель» социальной дифференциации языка У. Лабова, в основе которой лежит существование двух видов социальной вариативности языка: стратификационной (по вертикали) и ситуативной (по горизонтали).

«При выборе той или иной единицы из ряда денотативно- и десигнативно-равнозначных средств выражения вступают в действие такие параметры, как социальный статус говорящего, его позиция в ролевой структуре общения, его отношение к предмету и адресату речи (социальные установки)» [Швейцер, 1983, 204]. Под статусом, вслед за А.Д. Швейцером, мы понимаем комплекс постоянных социальных и социально-демографических признаков, характеризующих индивида. Статус относится к понятийному ряду, связанному со стратификационной вариативностью языка (классовая и слоевая принадлежность, принадлежность к социальным институтам, профессиональным общностям). В аспекте стратификационной вариативности с необходимостью учитываются такие специфические черты личности, как возраст, пол, образование, этнический тип и т.д.

По линии ситуативной вариативности выделяются ролевые отношения участников коммуникации (симметричные/асимметричные); формы локализации (место (local) и обстановка (setting)) тех или иных ролевых отношений в пространстве и времени; сфера коммуникативной деятельности (или domain of language behavior); это обобщенная социальная (речевая) ситуация: наука, образование, религия, общественно-политическая деятельность, массовая коммуникация [Fishman, 1972]; языковой коррелят этих сфер--функциональный стиль; тональность ситуации (tenor в терминологии Хэллидея [Halliday, 1979, 31-35}): официальная--нейтральная--неофициальная, установка (attitude) -- чувство приязни/неприязни, предрасположенности/непредрасположенности. 

В аспекте ситуативной вариативности нам представляется также необходимым учитывать намерение говорящего (унизить, оскорбить, похвалить и т.д.), что является составной частью цели коммуникативного акта.

В зависимости от ролевых отношений участников коммуникации все ситуации общения делятся на симметричные и асимметричные. Симметричны ситуации, взаимодействующие участники которых имеют равное социальное положение, примерно одинаковый возраст, один и тот же пол.

В асимметричных ситуациях речь коммуникантов более эксплицитна. В симметричных ситуациях степень эксплицитности зависит от отношений между собеседниками: чем они более официальны. тем выше степень эксплицитности, и наоборот, чем интимнее отношения, тем менее эксплицитна речь каждого из участников, тем ярче проявляются тенденции к употреблению в речи эмоционально окрашенных, в том числе и разговорных слов (сленга) [Крысин, 1976].

Между двумя видами вариативности существует тесная взаимосвязь. Как правило, параметры двух видов вариативности действуют в комплексе.

Попытаемся продемонстрировать ограничения на употребление новой лексики в зависимости от двух осей социальной дифференциации. Речь пойдет преимущественно об одном типе ситуаций--о ситуациях неофициальной тональности.

Проведенное нами исследование позволяет сделать вывод о том, что все параметры, определяющие статус говорящего, образуют иерархию, на верхней ступени которой находятся классовая и слоевая принадлежности.

В современном англоязычном обществе усиливается тенденция к социальному расслоению и, соответственно, к языковой дифференциации. Прежде всего следует отметить появление большого количества новых терминов, номинирующих представителей различных страт общества. Так, в 80-е годы появился термин belonger представитель большой социальной группы среднего класса, приверженец консервативных взглядов, заинтересованный в материальном комфорте и стабильности. Данная группа не может рассматриваться в одном ряду с gumpie и подобными им группами (ср., например: rumpie, blupie, grumpy), так как belonger охватывает различные возрастные группы, и в отличие от yumpies, представители данного социального слоя лишены авантюризма. Язык представителей этого слоя нарочито консервативен.

Хотя словари не дают указаний на преимущественное употребление слов в различных социальных классах и группах, тесты с носителями языка доказывают наличие социальных ограничений на употребление новых слов в английском языке.

Так, слова Archie Bunker, Alf Garnett, Ocker (a type of working-class man who often reacts to social pressures in a bigoted and self-righteous way) ограничены в употреблении рамками высшего класса.

Все три новообразования произошли от имен героев телевизионных сериалов. Причем, все они территориально маркированы. Archie Bunker, пришедший на смену Joe Banker, ограничен американским вариантом, Alf Garnett -- бритицизм, Ocker употребляется исключительно в Австралии.

Рамками высшего класса ограничено также употребление слов sharon (a lower-class girl of a rather tarty appearance), dial-a-meal (meal ordered through telephone).

Рамками среднего класса ограничено употребление новых единиц, начинающихся с буквосочетания Мс, вычлененного из McDonalds (американская фирма, торгующая гамбургерами) и несущего значение «недорогой, удобный, стандартизированный»: McNews, McCinema, McLife, McTelecast и т.д.

Рамками рабочего класса ограничено употребление слов badmouth (to malign; slander), cheers (в значении good-bye), dozen (a contest of exchanging insults directed against relatives).

В последние годы чрезвычайно активным фактором, конституирующим прагматику слова, является профессиональный параметр. Возросшая профессиональная дифференциация языка отражается в появлении нового суффиксоидного элемента -speak со значением «язык, характерный для определенной профессиональной группы», «жаргон» (ср. с уже известным lingo). Например: artspeak, government-speak, sportspeak, med-speak (medical jargon), education-speak.

Как показал анализ, за последние десятилетия появились новые сферы, ограничивающие употребление разговорной лексики по профессиональному параметру. Это, прежде всего, компьютерная техника: dp-speak жаргон пользователей компьютерами (ср.: machinespeak компьютерный язык); видеотехника: video-speak жаргон пользователей видеоаппаратурой: cablespeak жаргон работников кабельного телевидения.

Рамками телевизионного жаргона ограничены слова docudrama комбинация драмы с документальным фильмом; Kidvid время для детских телепрограмм; prime-time период пика телепрограмм с 7 до 11 вечера (самое дорогое время для реклам).

Одним из факторов, определяющим ограничения на употребление слова по линии стратификационной вариативности, является принадлежность к этническому социуму. Так, в языке последних десятилетий образовался целый синонимический ряд номинаций, называющих белого человека и ограниченных в употреблении рамками негритянского населения: blue-eyed devil, whitie, paddy, Mr. Charley, honky. Как показал опрос информантов-негров, все перечисленные синонимы маркированы отрицательной оценкой.

Среди белого населения в свою очередь употребляются оскорбительные для негров номинации: houtie, Af, terr (derogatory terms for black Africans). Рамками негритянского населения ограничен также новый синонимический ряд: dozen, signifying, woofing (a contest of exchanging insults directed against relatives, particularly against the mothers). Обычно эти слова употребляются неграми-подростками.

Рамками коренного населения Америки ограничено употребление слова apple (a derogatory name for an American Indian who is part of or cooperates with the white establishment).

К числу специфических факторов, предписывающих ограничения в аспекте стратификационной вариативности, относятся возраст, пол, образование. По возрастному параметру традиционно выделяется язык молодежи, а именно, студентов и школьников. Так, рамками подросткового социума США ограничено употребление слова drugs в значении O.K. Ср.:

For instance, your friend says, Let's go over to my house and listen to the new Dire Straits LP, to which you reply,Drugs!

Зачастую несколько параметров действуют одновременно, например: sweat (Winchester college slang) (a long run); task (an essay to write); brunch (late morning meal combining breakfast and lunch). Во всех приведенных примерах, относящихся к сленгу частных привилегированных школ для мальчиков, закодированы такие параметры стратификационной вариативности, как социальный, территориальный, возрастной и половой.

Рамками подросткового возраста ограничено употребление таких слов, как to bliss-out (to experience intense bliss), to funk (to swing pleasurably to agreeable music), head (a drug-addict), to horse around (to break out laughing). Рамками людей среднего возраста ограничено употребление слова teeny-bopper (a young person in his pre-teens).

Как правило, на градацию по возрастному параметру влияет социальный фактор. Так, выражение Bee-Bop generation употребляется представителями старшего поколения с иронией по отношению к людям, родившимся после войны и у которых более легкая жизнь.

Зачастую одни и те же предметы реального мира получают различные наименования в зависимости от возрастной градации коммуникантов. Так, представитель старшего поколения употребляет слово ice-box в значении refrigerator, wireless в значении radio, в то время как подросток употребляет соответственно fridge и boombox. Например:

He'll pig out on whatever in the fridge, while listening to Ms boombox.

Известно, что дифференциация по полу присуща лексике любого языка. Однако в последние десятилетия в связи с феминистским движением в английском языке появились прагматически маркированные термины, ограниченные в употреблении кругами радикалов-феминисток, с совершенно определенной прагматической оценкой. Так, слова sexism, sexist, male chauvinist в устах женщины звучат оскорбительно по отношению к мужчинам. Слова lib, libber в устах женщины звучат с гордостью. С другой стороны, эти же слова, произносимые мужчинами, имеют противоположное оценочное значение. В языке последнего десятилетия появляется специальное словосочетание gender gap, отражающее различия в восприятии мира мужчинами и женщинами. Видимо, можно говорить о дивергенции словесных знаков, вызываемой параметром пола.

Особый интерес, с точки зрения взаимодействия различных параметров стратификационной вариативности языка, представляют формы обращения. Их адекватное употребление требует учета расширения функциональной семантики слова.

Так, например, в результате анализа данных анкетирования информантов, проведенного Я. Силисом в Великобритании в 1983 г. [Силис, 1985], выяснилось, что обращение Nurse в современной языковой ситуации употребляется по отношению к представителям обоих полов, выполняющих обязанности младшего медицинского персонала. Это подтверждается употреблением словосочетания male nurse в качестве «косвенного обращения». Однако к медсестре женского пола, занимающей более высокое служебное положение (обычно в больнице), уместно обращаться: Sister (ср. sister сестра, sister участница движения женщин за свои права в США, sister + last name монахиня). Обращение Matron употребляется по отношению либо к старшей сестре больницы, либо к завхозу школы (ср.: matron замужняя женщина средних лет; употребляется в качестве косвенного обращения).

Члены одного и того же профсоюза обращаются друг к другу: Brother + last name (ср.: brother брат, brother + last name монах). Подобная форма употребляется в официальной речевой ситуации: Brothers, I'd like to congratulate-you ... (обращение к членам профсоюза). Эта же форма употребляется представителями мужского и женского пола среди негритянского населения в качестве обращения к мужчине.

Интересно также отметить расширение функциональной семантики таких форм обращения, как love, (my) dear, darling, которые вполне нейтральны и типичны даже по отношению к незнакомому человеку. Однако эти формы обращения ограничены по социальному параметру рамками малообразованных слоев общества. Одним из типичных примеров их употребления является разговор покупателя с продавцом в уличных торговых рядах. На вопрос покупателя продавец, как правило, отвечает: Yes, love/No, love.

Иными словами, можно говорить об иерархии факторов, определяющих статус говорящего и участвующих в построении типологии параметров прагматической ситуации. Данные параметры конституируют лишь внешнюю группу факторов, предписывающих адекватный выбор и ограничения на употребление слова в акте коммуникации.